В год 1356 князь Аргелеб в очередной раз попытался силой
оружия подчинить себе княжество Рудаур. Дружина его была сильна, и велики были
надежды на победу, но в одном из сражений он был убит. Правителем Артедайна
стал его сын Арвелег…
[из завещения кн. Аргелеба]:
"сыну же своему завещаю все те земли, что достались мне от моих предков,
казну, свою дружину, да два меча (один - сломанный)…"
Тяжело переживал князь Арвелег смерть отца. Впрочем,
переживания его были недолгими. Смерть в бою считалась достойной, а уж смерть
от меча рудаурца вообще с некоторых пор считалась в Атрадайне данью традиции.
Если иные народы говорили о своих умерших: "ушли, мол, в покои Намо"
или "отправились в последний путь", то в Артедайне говорили прямо:
"Ушёл по дороге в Рудаур и не вернулся".
В результате последнего похода князя Аргелеба (как, впрочем,
и до него) "в Рудаур" ушли многие. Но не только этот прискорбный факт
заставлял молодого князя дни и ночи напролёт думать о неспокойных соседях. Ведь
отец завещал ему "все земли предков", а предки те как-никак всем Арнором
владели!
Но до поры всё было спокойно в землях Артедайна. Крестьяне
собирали урожай, а по лесным заимкам прятались не от лютых врагов, а разве что
от сборщиков податей, которые, впрочем, без надёжных проводников в леса за данью
и не ходили. Дружина готовилась к будущим победам и изредка намекала князю на
то, что жалованья ни на кабак, ни на обитательниц дома с красным фонарём у входа
ну никак не хватает. Князь же им на это раз за разом отвечал, что кабак, мол,
далеко, дорога опасна, а значит и ходить туда не следует, а что до борделя,
то он (князь) тот бордель и вовсе бы закрыл за непатриотичный цвет фонаря, да
дани они платят усердно и в срок. Опять же, если бордель закрыть, то некого
будет на главной площади по праздникам пороть, а тогда народ без зрелищ увеселительных
и бунт затеять может или в ересь какую ударится…
Так они и жили. Дружина и иной служилый люд питались тем,
что князь давал, князя кормил и поил его княжеский виночерпий, а уж откуда виночерпий
припасы добывал, то никому не ведомо.
Воины же из таможенной стражи, что у границ обреталась, питались
тем, что посылал им великий Эру Илуватар. Эру посылал им в основном послов,
которые подати таможенные платили скупо, хотя деньги на "таможенные расходы"
у своих правителей брали немалые, да разных случайных путников, которые вообще
старались не платить. Потому некоторые таможенники, поголодав некоторое время,
брали у князя денег и уходили торговать, тем паче, что, сидя на таможне, они
становились знатоками заморских языков, которые по долгу службы изучали. На
эти деньги они покупали в Хоббитании еду, которую не успели съесть трудолюбивые
(и гораздые поесть) хоббиты и куда более прожорливые воины из княжеской дружины,
которые в Хоббитании, близ тамошних пивоварен, пост держали. Провизию купцы
меняли у гномов на железо, которое продавали всё тем же хоббитам. Деньги, полученные
в результате всех этих операций, попадали в княжескую казну. Там же оказывалось
и железо, которое жители Хоббитании отдавали князю в качестве дани (сами они
в железе не нуждались, хотя и покупали его довольно исправно). Таким образом,
вся торговля была сосредоточена в руках Артедайна (левая рука успешно торговала
с правой).
Но мир продолжался недолго. Древнее зло, затаившееся на севере,
вновь проснулось. Набегами тревожили земли Артадайна орочьи отряды и дружины
Ангмара. Редкое утро не слышали люди княжества боевой рог башен Амон-Сула, возвещавший
о новой беде. Была объявлена мобилизация, и в дружину попали практически все,
даже княжеский летописец и старый, потерявший в боях половину конечностей виночерпий.
Князь повелел провести смотр войска, а заодно испытать новые городские ворота.
Ворота были оперативно обрушены на лучшего княжеского телохранителя, и князь
понял: войско готово. Узнав о такой удали княжеской дружины, враги поспешили
ретироваться. Первый бой принёс победу.
Но вести становились с каждым днём всё хуже и хуже. Пал Имладрис,
древний оплот сил Света. Объединённая дружина людей и эльфов спустя несколько
дней сумела отбить его. На радостях князь пообещал владыкам эльфов не трогать
Рудаур до полной победы над Злом. До победы, впрочем, было ещё далеко. Хитростью
и коварством кольценосцы, несмотря на то, что их ряды стараниями княжеских воинов
сильно сократились, сумели на краткий миг захватить Амон-Сул.
Обеспокоенный тем, что рог Амон-Сула, ещё вчера наполнявший
всё вокруг неимоверным шумом, смолк, князь стал подозрителен. Поэтому-то он
и заметил странное свечение, исходившее от каменного шара, который хранился
в княжеских палатах уже много лет. Ранее за шаром таких способностей не наблюдалось
(забегая вперёд, скажу, что также способности "камень" не проявлял
и впоследствии). Встревоженный князь отослал войско отбивать Амон-Сул, а сам,
затворившись в покоях, принялся изучать древние манускрипты, дабы разгадать
загадку не приметного до сей поры булыжника. Выяснилось, что "булыжник"
на самом деле не простой камень, а "палантир", с помощью которого
можно многое узнать. И тогда князь Арвелег, а за ним и другие жители княжества
узнали… Узнали, что при помощи такого же камня Ангмарский король-чародей наслал
на их столицу чёрный мор. Узнав эту страшную весть, люди в тот же миг заболели,
тем самым доказав, что посылка дошла до адресата. И только своевременная помощь
непревзойденных эльфийских лекарей и великого мага Радагаста [we love radagast!
Wow]спасла их от гибели. Войско же, вернувшееся с победой, так ничего и не узнало.
И тогда помыслилось князю, что окончательна победа над
силами зла. Вспомнил он клятву, что дал некогда владыкам эльфов, и понял, что
время для мести пришло. В том же уверяли его невесть откуда взявшиеся послы
его родича, славного повелителя Гондора…
К стенам Рудаура войско вышло только к зиме. Велико было удивление
князя и гнев его, когда он узнал, что эльфийские владыки не считали победу столь
уж полной, ссылаясь на возрождение какого то там Саурона. После долгих споров
князь Арвелег плюнул в сердцах и приказал воинам, к тому времени порядком уставшим
и голодным, отправляться домой.
Войско отошло от стен Рудаура, и наступившие сумерки скрыли
его. Больше никто не видел ни доблестного князя, ни его дружины. Правда, летописи
Лориена хранят упоминание о некоем призрачном воинстве, что однажды ночью прошло
по их землям, распугивая встречных голодным блеском в глазах и лютой руганью…
The end.